Плохие люди духов не видят
Название: Я всегда любил тебя.
Автор: CellBell
Бета: T9, Хао его побери.
Фендом: Shaman King
Размещение: Запрещено.
Дисклеймер: отказываюсь, моя тут только любовь.
Пейринг: Близнецы
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Жанр: Слэш (яой), PWP, Hurt/comfort
Предупреждения: твинцест, ООС, Секс с несовершеннолетними, мелкий дрыхнет в кадре
От автора: вдохновленная восемнадцатой главой, я решила, что они просто не могут пройти мимо того прекрасного трона и не поболтать о чувствах, если вы понимаете, о чем я
Завершен1 часть- И поговорить…
Йо положил оружие на землю и сел спиной к подлокотнику трона, облокачивась на него. По спине тут же пробежался холод, исходящий от камня – Хао словно сидел на льдине, но ему, наверное, плевать на это, а может он просто не чувствует морозца, ведь сам полон жара жизни. С другой стороны, этот холод приносил какую-то легкость молодому сотканному телу. Юный шаман прижался затылком к подлокотнику и немного улыбнулся.
- Теперь ты Король Шаманов. Ты рад? – негромко спросил Йо, меланхолично глядя на лежащего на земле Хану.
Тот медленно и глубоко дышал, и точно не услышит даже пушечного выстрела над головой. Люди такое состояние называют комой, но присутствующие здесь шаманы не волновались за его состояние, хотя могли так же сказать «Теперь все зависит от него».
- Конечно, - уверенно ответил Хао, глядя на затылок брата, словно опоясанный оранжевой лентой наушников.
- Это все, чего ты хотел?
- Да, - твердо произнес старший Асакура.
Йо улыбнулся, прикрывая карамельного цвета глаза. Хао этого не видел, но словно почувствовал, потому что почему-то тоже захотелось немного улыбнуться.
- Тогда я рад за тебя.
Хао протянул руку, по которой скользнула белая ткань к локтю, и длинным тонким пальцем погладил упругий край уха своего близнеца. Йо слабо дрогнул, будто совершенно не ожидал прикосновения к себе.
- Я скучаю.
- Уверен, я тоже, - ответил младший Асакура, поворачивая голову к брату.
Хао подпер щеку рукой, поставив локоть на камень трона, а Йо в который раз подумал, что у него очень тонкие руки. Тонкие-тонкие, совсем не мужские, но и женскими их не назовешь. Такие руки рисуют аристократам на старых картинах – белые, с узким запястьем, длинными пальцами и белыми, длинными ногтями. Хао, словно прочитав мысли своего близнеца, хотя он не мог сделать этого, ведь сейчас Йо сам сплошное воспоминание, хоть живое и чувствующее, царапнул ногтем мизинца свою щеку и уголок губ.
- Знаешь, что я понял, отото? – вдруг произнес он.
Йо издал какой-то вопросительный звук, поворачиваясь к Королю Шаманов полностью и складывая руки на подлокотник. Ему пришлось встать на колени и прижаться впалым животом к холодному камню.
- Что какой бы силой ты ни обладал, ты всего лишь человек, - тихо произнес Хао, разглядывая лицо брата. – Со всеми человеческими страстями. Только проблем у тебя все больше и больше.
- Но ты говорил, что счастлив.
- Сейчас счастлив.
Йо широко улыбнулся, прикрывая глаза, словно вот-вот впадет в сладкую дрему. Он повернул голову, чтобы прижаться щекой к покрытому мелкими трещинами камню, но наткнулся на удивительно горячую руку своего близнеца. Он не дернулся, не отстранился, а совершенно по-кошачьи потерся о гладкую кожу щекой и тихо рассмеялся, когда Хао почесал его по подбородку ногтями.
- Котенок, - утвердительно произнес Хао. Он всегда так думал.
- Ты же любишь кошек, - вспомнил маленький шаман.
- Люблю, - тихо выдохнул Король Шаманов, обводя острый подбородок Йо пальцем.
Хао повел рукой чуть вверх – по щеке, поддел прядь шоколадных волос, толкнул наушники, чтобы они упали на плечи, и убрал волосы за острое ухо отото. И мягко повел руку обратно, тыльной стороной гладя младшего братишку на щеке, а затем быстро коснулся кончика носа Йо, и тот встрепенулся, скашивая глаза в одну точку, словно палец Хао оставил там точку краски.
Король Шаманов усмехнулся, но Йо вдруг встал и отошел к Хане. По пути он расстегнул свой жилет, открывая плоский живот теплому тугому ветру. Он оттащил своего будущего сына к какому-то дереву, заметно напрягаясь, хотя Хана вряд ли весил намного больше, чем он сам, и, положив его там, скомкал свою одежду, делая что-то вроде подушки. Подумав еще секунду, он надел на мальчишку наушники и, достав плеер, включил его и положил на грудь Хане.
- Ты чего делаешь? – удивился старший Асакура.
- Ну, если он сможет услышать музыку, ему наедине с собой будет веселее, - улыбнулся младший.
- Он ничего не услышит.
- Зато проснется и сразу с музыкой! – оптимистично заявил Йо.
Он вернулся обратно и уже хотел было сесть в ноги к брату, но вдруг склонился к крепко обнял его за плечи, утыкаясь теплым носом куда-то за ухо повелителю огня. Хао удивленно моргнул пару раз и, подняв руку, положил ладонь на грудь своего близнеца, не отстраняя, а второй рукой обнял его за пояс и закрыл глаза. Так восхитительно было ощущать это тепло рядом – пульсирующее и родное, совершенно человеческое. Мозг постоянно повторял, что от человека здесь только воспоминания, но сердце все равно радостно стучало. Сейчас можно было позволить себе немного слабостей, и от понимания этого становилось как-то особенно легко.
- На самом деле я бы тебе никогда не позволил такой вольности, - беззлобно усмехнулся Король Шаманов.
- Но сейчас ты можешь позволить себе все, - легко произнес Йо. – Как и я. Ты же хотел поговорить.
Хао скользит рукой с груди брата по ребрам, обводит выступающие позвонки и надавливает на его поясницу, заставляя сесть себе на колени. Младший Асакура легко послушался, но рук с плеч Короля Шаманов не убрал, зато поднял взгляд и очень открыто и доверчиво посмотрел в пылающие темные глаза.
- Не могу найти слов, - почти виновато, но с такой лисьей, неправдоподобной виной, проговорил Хао.
- И не надо, - улыбается юный шаман и, немного склонившись, касается легким поцелуем, робким и не смелым, острого уголка губ старшего брата. Вдруг смеется. – Всегда мечтал это сделать.
- Зачем? – ровно спрашивает Хао, всем своим видом показывая, что ничуть не напряжен и не удивлен.
Но Йо почувствовал, как напряглась рука, обнимающая его за пояс.
- Есть вещи, которые нельзя сказать словами, - произнес Йо.
- И ты всегда хотел мне это сказать? – усмехнулся повелитель огня.
Йо не ответил. Он – сплошное воспоминание – острое, режущее, словно канцелярский нож бумагу, и чувственный, истинный, словно первый рассвет для человека. А у Хао было много вопросов за все те года, что они уже не виделись. Их встречи нельзя назвать теплыми – они быстрые, скомканные, как смятый лист бумаги, тлеющий в огне. Каждый человек эгоист: благодаря брату Хао смог понять, что та сила, которой он владел, просто ослепила его, но сейчас он мог позволить себе вернуться в прошлое, чтобы сделать одну огромную ошибку, при этом совершенно за нее не поплатиться.
- Нии-сан…
Сдавленный вздох, превращающийся в надломленный, еще не сорвавшийся хриплый полу-вопрос, полу-утверждение. Король Духов соткал Йо из собственных воспоминаний – все, до последнего белого шрама на косточке скулы, до последнего чувства. Хао скользит раскрытой ладонью по плоскому животу, приблизившись настолько, что сейчас их губы разделяет жалкие сотые миллиметра. Старший Асакура медлит, не понимая, почему до сих пор нет никакого сопротивления – лишь в приоткрытых карих глазах скользит какая-то испуганная радость, а губы опаляет прерывистое горячее дыхание.
- В чем дело? – все же спрашивает Хао, внимательно глядя на черные ресницы своего близнеца.
Вопрос звучит так легко, словно они не сидят совсем близко, а руки Короля Шаманов не касаются горячей кожи, покрытой шрамами-историей.
- Слишком близко, - негромко отвечает Йо, боясь дышать.
- Тебе нравится, - утвердительно произнёс старший Асакура, хотя не мог быть в этом уверен. Сделал вывод только из того, что Йо до сих пор сидит, вцепившись в его плечи пальцами.
Судорожно вдохнув, Йо вдруг немного склоняется и обнимает своего близнеца, прижавшись щекой к его виску. Он рад, почти счастлив, и хотя раньше он никогда не скрывал улыбку, какой бы она ни была, сейчас ему почему-то не хочется, что бы аники видел ее – блаженную, почти сумасшедшую, а на уголках губ играет боль.
- Тебе нравится? – все же спрашивает Хао, поведя головой немного вверх и назад, чтобы его щека скользнула по щеке младшего Асакуры, а уголки губ всего на десятую долю секунды соприкоснулись.
Он прижал брата ближе к себе и даже удивленно почувствовал, как Йо сжал в пальцах белый плащ Короля Шаманов.
- Все еще не носишь ничего, кроме этого? – вдруг говорит молодой шаман.
- А зачем?
- Я просто спросил!
Хао усмехнулся и, не закрывая глаз, коснулся легким поцелуем искусанных братских губ. Йо успел ответить и даже немного подался вперед, когда повелитель огня почти сразу отстранился. Хао удивлен, но никак не показывает этого, просто прислушивается.
- Можно попросить тебя об очень странной просьбе? – спрашивает Хао, на удивление быстро привыкнув к такой неожиданной близости.
- Можно, - легко соглашается Йо. Как всегда.
- Я тебя сейчас поцелую, а ты мне ответишь, - проговорил Король Шаманов, давая понять, что поцелует он в любом случае, но не хотелось бы кусать губы брата, чтобы добиться ответа.
Йо молчит не меньше минуты – тяжело и тихо, словно уснул. Но повелитель огня терпеливо ждет, ведь у них тут очень много времени впереди, но почему-то поворачивает голову и касается губами острого подбородка отото, как будто напоминая, что он ждет ответа.
- Мне уговорить тебя?
Младший Асакура вздрагивает и опускает взгляд на брата – он сидит у него на коленях и сейчас немного выше, а в этом взгляде стыд мешается и радостью.
- Нет, Хао, у тебя плохо с такими навыками. Заставь, - вдруг улыбается он.
Хао бьет этот взгляд куда-то очень глубоко, и по телу начинают крутиться горячие тугие узлы. Он уже даже продумал весь последующий диалог, где ему придется объяснять Йо зачем и почему, но его милый младший брат, который с виду кажется простым дурачком, как всегда увидел намного больше, и теперь Хао видел это в нем, так же как всегда глядя на его лицо, видит свое.
Хао не хочет заставлять, но когда касается своими губами губ брата и сразу чувствует смелый, но недоверчивый ответ, сам глубоко вдыхает. В мозгу что-то щелкает, то, что можно назвать внутренним пропуском, словно мигает яркий желтый цвет за секунду до того, как дать зелёный старт, и сильные тонкие руки прижимают к себе еще крепче, а острые зубы слабо кусают нижнюю губу, призывая открыть рот. Йо вдруг тихо смеется, и смех этот мурлычущий, урчащий, довольный, отвечает, несмело скользя раскрытыми ладонями по плечам и шее старшего брата, а затем запускает пальцы в безумно длинные волосы, и, дрогнув, выдыхает последний смех, чувствуя, насколько они мягкие. И как становится жаден сперва недоверчивый поцелуй Короля Шаманов.
Йо не сопротивляется поцелую, наоборот – отчаянно отвечает, и даже не делает ни единого жеста к сопротивлению, когда пальцы повелителя огня игриво перебираются по его позвоночнику к бедру, сжимают тонкую ногу почти до боли.
Хриплый, надломленный выдох и тихое «Сделай», тающее на чужих губах. Хао не только думает, но и понимает, что ему можно переступить черту дозволенного, поэтому отбрасывает ненужные мысли, которые и так достаточно сложно собрать во что-то вразумительное. Йо к тому же выпускает из пальцев его волосы и пытается найти шнурок или петлю, которая завязывает белую ткань на шее брата, но, так и не найдя ее, немного отстраняется и ныряет руками под ткань, чтобы убрать ее с груди.
- Тебя невозможно почувствовать под этими тряпками, - шепчет он.
- Черт побери, - шипит Хао и, сорвав с себя извечный плащ, жадно припадает губами к чужим губам.
Лихорадочный и нетерпеливый поцелуй заставляет Йо царапать гладкую грудь неровными ногтями. У него не так много опыта в этом, но он уверен, что так может целоваться только Хао, ведь в его поцелуях весь он – все его пламя, нетерпеливое, обжигающее, заставляющее вспыхивать стоны сквозь глухое рычание. В Хао столько любви, любви обжигающей и страстной, что мгновенно топит в этом калейдоскопе, заставляя забывать как дышать – Йо и раньше ее чувствовал, но совсем иначе: во взглядах и редких, порывистых прикосновениях, которые сам выбивал с таким трудом. В нем же сосредоточена вся нежность и ласка, с которой он отвечает на каждое движение губ, и молодой шаман уверен, что его радостной и легкой любви хватит на них обоих.
Хао сжимает его бедро сильнее, и Йо, без слов поняв, что хочет сделать его старший брат, с трудом упирается одним коленом в каменное сиденье и перекидывает ногу через колени своего близнеца, чтобы сесть удобнее, ближе. Тихо вскрикивает, не разрывая глубокий поцелуй – бедра толкаются в бедра, и от этого движения от груди до живота вьются огненные ленты, словно их трепет сильный холодный ветер. Имя Короля Шаманов срывается с обожженных губ, которые тут же приоткрываются для вдоха, и карие, похожие на два шоколадных медальона, глаза распахиваются, встречая взглядом покрытую трещинами спинку каменного трона, когда длинные когти царапают самый низ впалого, твердого живота.
Младший Асакура прижимается яростно, почти ревностно, словно боится, но дыхание сбивается, когда чужой язык чертит по тонкой шее влажную дорожку и замирает на колотящемся пульсе, а пальцы уже скользнули под ремень и еще ближе прижали к себе. Снова имя, снова тихий стон, просто потому что Йо хоть и умеет все держать в себе, но сейчас не видит в этом совершенно никакой необходимости.
Хао удивлен. Нет, не то, чтобы очень, но это очень странное чувство – будто спишь. Безыскусные, робкие, но от этого лишь нежные и чувственные ласки Йо уводили за собой на другую сторону реальности. По торсу скользили разгоряченные ладони, тела прижимались друг к другу все крепче, мягкие, до безобразия мягкие поцелуи, которыми молодой шаман покрывал плечи и шею повелителя огня, сводили с ума и заставляли гореть в собственном огне.
- Мне нужно еще, - вкрадчиво прошептал Хао на ухо своему брату, когда тот с судорожным выдохом в последний раз коснулся пульсирующей жилы на шее.
- Так сделай.
- Не страшно?
- Страшно. Но сделай.
Тихий вскрик, превращающийся в стон на выдохе. Быть так близко – это безумие, настоящее сумасшествие, которое сейчас устраивало близнецов более чем. К черту одежду, к черту заминки и приличие, именно этого сейчас не нужно. Не скрывая удовольствие, Хао смотрит на раскрасневшееся лицо младшего брата, когда сам скользит рукой там, где уже созрело что-то запретное. Отвечает, извивается, вскрикивает, значит, чувствует. Йо пытается дотянуться губами до его губ, чтобы скрыть собственное смущение, потому то остальное скрыть уже невозможно, но Хао не дает – ему приносит настоящее удовольствие наблюдать, как с покрасневших губ срывается дыхание, как жмурятся карие глаза, когда особенно приятно, как вперемешку со вздохами выходит его собственное имя – округлое, мягкое, произнесенное с такой любовью, с которой может только Йо.
- Хао!..
Почему-то это хочется сделать грубо. Даже эти пьяные карие глаза почти умоляют своим взглядом об этом. Эти минуты, когда им удалось быть так близко, хоть и простым воспоминанием, сводят с ума, на живую разрезая сознание, словно топор сухое бревно – с таким же звонким и сочно-ломающимся звуком.
Страшно. Страшно сделать больно. Любой вскрик заставляет остановиться, чтобы убедиться, что нет боли. Пожалуйста, только не она, ведь ее более чем достаточно.
- Сильнее…
Тихий выдох, срывающийся на крик, как золотые монеты на камень. Теплые руки, скользящие по груди на шею, сжали ее в своих объятьях, притянули к себе, желая оказаться еще ближе. Этот умоляющий голос.
- Ведь я наполовину ты.
Хао вспоминает эти слова, словно давно забытые, но очень и очень важные. Ведь они – две половинки. Как медальоны, соединяющиеся прикосновением крепко накрепко.
- Сильнее, пожалуйста…
Вкус у кожи на шее соленый, но это совершенно не страшно. От звонких, приглушенных ладонью криков бьет в самое сердце, а внизу живота огненные плети скручиваются в тугой комок, чтобы после словно змеи расползтись по всему телу. Шелест грубой ткани плаща, в которую Йо упирается коленями, уже не ясно чье дыхание – потому что либо они кричат и дышат вместе, либо один из них боится дышать, быстрые, резкие, какие-то лихорадочные движения, словно все это может закончиться в одну секунду.
Огонь – символ очищения.
Но никто из них не чувствует греха, когда горит в нем заживо.
Йо держится крепко, цепляется, словно может сорваться вглубь, кусает собственные губы, а по щекам текут две мокрые дорожки – боли уже давно нет, ее почти и не было, но все чувства из которых он соткан сейчас обострены до предела, и это действительно сводит с ума. Он уверен, что рехнется. Уверен, что умрет. Его это не пугает, наоборот, если бы он вообще мог выбирать, как это случится, то только так. Эта жажда, с которой сжигает его Король Шаманов – так и только так. Слабая просьба:
- Поцелуй меня…
И губы целуют, когда кричать уже нельзя. Жадно и ласково, как могут только люди, которых покинули последние силы – на рывке, на последнем обрывке сознания. Одни руки путаются в черных волосах, другие обводят пальцами косточки бедер и напряженные мышцы плоского живота. Хочется выгнуться до хруста, до судорог в спине, но Хао держит крепко. Ему больше некогда удивляться и думать, он превратился в стихию, которой управляет. Настойчивые поцелуи, ласки, укусы, толчки, пронзающие на всю длину. Беспощадный огонь, сжигающий тело дотла, которое не остынет потом еще долго.
- Ты знаешь, - вдруг выдыхает Йо, хотя говорить слишком сложно, каждый слог срывается на стон. – Хао, я всегда…
- Тоже, только заткнись…
Он уже понял, но сейчас ему хочется слышать другое.
- Еще немного, пожалуйста…
С радостью.
С такой радостью стучит освободившееся сердце. В котором живет любовь.
2 часть- Хорошая киса… - улыбаясь, пробормотал Хао.
Взяв в пальцы веточку пшеницы, Король Шаманов немного поднял руку. Каждый раз, когда маленький, несмышленый котенок подпрыгивал, чтобы ухватиться лапками за импровизированную игрушку, Хао щурился от умиления. Все же кошки – самые лучшие на свете существа: красивые, милые, умные, теплые. А котята вообще край блаженства, даже смотреть на них одно удовольствие.
Котенок в очередной раз подпрыгнул, но Асакура поднял руку выше, поэтому пушистая мелочь, так и не коснувшись колоска, упала на сено и перекувыркнулась. Хао засмеялся, заваливаясь на бок. Только сейчас он обнаружил, что на этом старом сеновале вокруг него собрались уже все кошки и их котята, которых люди сами сюда принесли, чтобы они охотились на мышей. Впрочем, ферма была не так далеко отсюда, минутах в пяти ходьбы, но старый амбар и ветряная мельница, что сейчас могла только крутить лопасти, но не в силах сделать даже грамма муки, до сих пор служили складом для урожая. Сейчас же такового не было, лишь желтая трава с колосьями – и пахнет лугом и скошенной травой.
Хао продолжал играть с котенком, наблюдая за другими тремя, что сели неподалеку и принялись огромными глазами следить за скачущей туда-сюда игрушкой. Периодически котята мяли лапками сено и привставали, словно вот-вот присоединяться к игре, но в итоге оставались на месте, и лишь дергали усиками. Милейшие создания. Король Шаманов уже даже позабыл, что тут делает, пока не услышал знакомый голос, ноющий что-то о том, что пора бы прилечь и выспаться. Кинув колосок котенку, Хао поднялся и подошел к высоким амбарным дверям, что были приоткрыты и пропускали в помещение свет закатного солнца.
- …Даже вспоминать не хочется, - беззаботно отмахнулся Йо, даже не заметив, как брат появился сзади. Младший Асакура вообще шел с закрытыми глазами, придерживая сумку на плече, чтобы не свалилась, мудро рассудив, что в чистом поле, где есть только мельница и ферма, наткнуться на что-то очень сложно.
- А я бы на твоем месте задумалась, - настаивала Анна, глядя куда-то на горизонт.
Видимо, они уже давно об этом спорят, поэтому Хао, зависнув в воздухе так, чтобы быть не ниже двух взрослых людей, внимательно слушал, пытаясь понять тему разговора.
- Ты всегда так говорила, - зевнул Йо.
- И не устану это повторять. Я редко разговариваю с тобой об этом, но, по-моему, это глупо.
- Скорее безнадежно, - вздохнул шаман. – Но что-то же мы смогли сделать.
- Этого все равно мало. По крайней мере, для твоего высокомерного брата.
- Эй! – Йо взмахнул рукой. – Это его забота.
- Это его дурость.
- Страх.
- И наша головная боль.
Хао, до сих пор молчавший и лишь переводящий взгляд с одного собеседника на другого, подал голос:
- А тебя вообще никто не просил за ним таскаться.
Йо заорал, отскакивая, а Анна по старой привычке уже замахнулась, но ладонь ударила лишь воздух, в то время как Король Шаманов спокойно наблюдал за ней из-за плеча брата.
- Некоторые люди даже с годами не меняются, - сделал вывод он.
- Что ты тут делаешь? – строго спросила Анна, словно ребенка, которого обнаружила там, куда ему строго-настрого запрещено ходить.
- Я Король Шаманов, - поднял одну бровь вверх Хао. – У меня нет понятия «здесь». Я везде.
- Рады видеть, - улыбнулся Йо.
Вообще-то хотелось, как минимум, прижать старшего брата к груди, ведь разлука была очень долгой, но Хао же опять начнет орать, что он никакой не «нии-сан» и вообще «отцепись от меня!».
- Говори за себя, - буркнула Анна, направляясь дальше к ферме. Она секунду помолчала, а потом открыла рот, изменившись в лице, но Хао ее перебил:
- С твоим оболтусом все в порядке, он жив, что удивительно при его-то характере, - и не будем вдаваться в подробности. Образно он жив, даже здоров, так что чем меньше Анна знает, тем меньше крика будет.
- Это хорошо, - вместо Анны улыбнулся Йо, глядя на брата. – Ты был неподалеку?
Хао, забыв о том, что самое время напомнить отото о своем положении, покачал головой.
- Я здесь целенаправленно. Мне надо поговорить с тобой.
Младший Асакура даже остановился, удивленно распахнув глаза.
- Что-то случилось? – настороженно спросил он. – Хао, дай мне еще время…
- Не об этом, - прервал Король Шаманов, взмахнув рукой. Широкие рукава алого кимоно взметнулись в воздух. – Времени у тебя еще предостаточно, мне пока торопиться некуда.
- Тогда в чем дело? – более расслабленно поинтересовался Йо.
Он остановился, почувствовав, как Хао мягко, но крепко обхватил его запястье пальцами. Анна, слушавшая диалог, тоже обернулась.
- Иди туда, Йо позже подойдет, - почти приказал Король Шаманов, кивнув в сторону фермы.
Киояма пожала плечами и последовала к дому, из трубы которого валил серый дым. Ей хотелось спать, а не спорить, уж очень долго они идут, а рядом с Хао Йо точно ничего не грозит, будь то дух или ядерная бомба.
- Я рад тебя видеть, - улыбнулся младший Асакура, следуя за братом, который молча направился в сторону мельницы.
- И я тебя, - почти равнодушно проговорил Хао. – Давно идете?
- Три дня.
- Понятно.
Король Шаманов первым проник в сумрачный амбар. Йо зашел следом и остановился, глубоко вдыхая приятный свежий запах, но невольно громко и с чувством чихнул, распугав притаившихся в сене котят.
- Так что случилось? – с беспокойством спросил младший Асакура, почесав нос.
Он кинул сумку на пол и с размаху рухнул в густое сено, да сразу перекатился на бок. Хао опустился рядом, слабо улыбнувшись.
- Если ты устал, поспи, разговор долгий.
Йо несколько секунд смотрел в лицо своему брату, прежде чем улыбнулся и закрыл глаза. Улыбка Хао его успокоила, словно бояться нечего, да и рядом с ним очень спокойно, поэтому шаман не стал себя накручивать и последовал совету. Вечерело, солнце медленно, но верно, опускалось за горизонт, и если Хао сказал, что есть время поспать – глупо терять такую возможность.
Подтянув ноги поближе к груди, Йо сложил руки под голову и расслабился, немного проваливаясь в мягкое сено. Мерное гудение бесконечного поля, простирающегося за стенами амбара, скрип ветряной мельницы, лениво крутящей свои огромные лопасти, тихий шорох котят и писк мышей вкупе с пониманием, что самый родной человек рядом, быстро унесли Асакуру из реальности в глубокий сон.
Хао протянул руку и, убрав длинную прядь волос брата с его лица, лег рядом в точно такую же позу, но ни разу, пока небо окончательно не стемнело, не отвел взгляда от уже взрослого лица отото. Кажется, совсем не изменился, но скулы потеряли детскую округлость, лицо немного вытянулось, руки изменились – крепкие, но узкие запястья, и длинные пальцы, которые наверняка сейчас уверенней сжимали бы оружие. Хао, разглядывая братишку, даже не заметил, как наступила ночь, пока в прореху потолка не ударил белый свет полной луны, освещая шоколадные волосы и изящный изгиб худого плеча младшего Асакуры.
Король Шаманов мягко, словно боясь разбудить, коснулся рукой раскрытой ладони Йо, медленно переплетая их пальцы. Шаман, слабо улыбнувшись, сжал руку аники.
- Проснулся? – шепотом спросил Хао, наблюдая, как вздрагивает нитка пушистых ресниц брата.
- Вечность бы здесь спал, - так же тихо ответил Йо, один раз проведя большим пальцем по тыльной стороне ладони Короля Шаманов. – Так хорошо… Но у тебя, наверное, не так много времени.
- Лишнего нет, - улыбнулся Хао.
- О чем ты хотел поговорить?
- О тебе.
Йо, наконец, открыл глаза, и в полумраке спящего амбара его шоколадные глаза казались черными, но широкие зрачки тут же поймали лунный свет.
- Обо мне? – переспросил он, совсем по-детски нахмурив нос.
Хао задумчиво закусил губу. Как понять, изменилось ли что-то за столько лет, не задавая при этом прямого вопроса?
- Да, - протянул Король Шаманов. – Есть вопрос, который мучает меня очень долго.
- Так забавно, - вдруг улыбнулся Йо. Он начал говорить одновременно с братом, поэтому последние слова бывшего повелителя огня утонули в этой улыбке.
- Что забавно? – не понял Хао.
- Смотреть на тебя. Ты совсем не изменился.
- Нравится?
- Очень.
Хао усмехнулся, прикрыв глаза.
- А если изменюсь? Если бы я вырос так же, как и ты?
- Если честно, не представляю себе этого, - рассмеялся шаман.
Он резко выдохнул, немного выгнулся в спине, когда Хао быстро подался вперед, заваливая его в сено, а острые колоски впились в белую рубашку. Йо удивленно распахнул глаза, смотря на старшего брата, что навис над ним, но в одно мгновение между ними снова убрались любые различия, словно четырнадцать лет назад. Младший Асакура протянул руку и коснулся пальцами гладкой щеки Короля Шаманов, пока тот внимательно вглядывался в лицо отото.
- Так как? – поинтересовался Хао.
Йо довел пальцы до острого подбородка и немного поднял их вверх, остановился под нижней губой, моргнул пару раз, приходя в себя. Пожалуй, это прекрасный ответ на вопрос, но Королю Шаманов хотелось услышать слова.
- Это похоже на нарциссизм… - по-доброму усмехнулся Йо.
- Уверен? – чуть ниже склонился Хао, не без удовольствия отмечая, как его брат сильнее вжался в сено явно не от желания отстраниться.
- Нет, - тихо, но четко прозвучал ответ.
Хао улыбнулся своей извечной улыбкой – в ней все их различие, и она всегда непременно заставляла легкие Йо скручиваться в трубочку, а сердце прыгать с бешеной скоростью. Он уже почти забыл это ощущение. Но Король Шаманов, опираясь на одну руку возле головы своего близнеца, провел указательным пальцем от виска отото к его губам и, зачем-то набрав в легкие побольше воздуха, коснулся мягким, почти невесомым поцелуем вечно покусанных губ. Одно дело любить воспоминания, другое дело понимать, что перед тобой живой человек, родной человек, ощущать грудью его сердцебиение, услышать, как стихло его дыхание и, наконец, почувствовать несмелый, но уверенный ответ. Короткий, рваный поцелуй. Еще один и еще, с каждым разом чуть настойчивей. Хао дрогнул, словно руки отказались держать, и немного отстранился, приоткрыв глаза. Йо медленно, но глубоко дышал, глядя на аники широко распахнутыми глазами.
- Как ты узнал? – тихо произнес он.
Хао усмехнулся. Вот этого ему знать совершенно не обязательно.
- Ты же моя половинка, - с едва слышимой хрипотцой ответил Король Шаманов.
Он снова склонился, обхватил губами нижнюю губу брата, мягко опускаясь ему на грудь. Йо на миг замер, чувствуя на себе эту тяжесть, такую неожиданную, теплую, почти горячую, снова ответил на поцелуй, начиная верить, что это просто прекрасный сон. Ведь Хао не может быть здесь, не может быть таким ощутимо тяжелым, не может так поступить… Младший Асакура как-то нерешительно поднял руки, коснулся пальцами лица своего близнеца, скользнул ими в длинные волосы, наконец, чувствуя, насколько они мягкие, и приоткрыл рот, в который тут же медленно скользнул чужой язык.
Шаман сжался, слабо царапая шею брата, отвечая на каждое медленное движение языка и губ. Так медленно, так изматывающе, словно эта ночь бесконечна. Хао невольно сжал ноги на боках отото, чувствуя, как от его пальцев по спине бегут мурашки, а затем тело накрывает короткой жаркой волной. Катастрофически срочно необходимо сделать большой глоток воздуха, поэтому Король Шаманов разрывает поцелуй, ощутимо укусив любимые губы напоследок.
- Почему я никогда не слышал этого в твоих мыслях? – с какой-то обреченностью спросил Хао, водя кончиком носа по румянцу на щеке своего близнеца.
Йо сглотнул и сделал вдох, неверяще глядя на рваный потолок, в дыры которого заглядывали яркие точки звезд.
- Это не в голове живет, - наконец, тихо произнес он. – А в сердце.
- И ты ни разу об этом не подумал? – усмехнулся старший Асакура, шумно выдохнув в висок братишки, когда тот слабо выгнулся, то ли стараясь лечь удобнее, то ли прижаться крепче.
- Напротив, я думал об этом постоянно.
- Скажи.
- Хао… - неуверенно попытался возразить Йо.
- Скажи, - немного повысил голос Хао. – Мне нужно это.
Йо весь напрягся, прямо смотря в темные глаза своего близнеца. В груди уже давно пекло от несказанных слов, но младший Асакура никогда не думал, что сможет их произнесли вслух. Образ брата, врезывавшийся в память, его неясный запах, потому что такой близости никогда не было, глубокий голос – все это Йо носил в себе бережно, охраняя, уверенный, что это навсегда будет его тайной. Но тайны в миг не стало, при этом узнал ее тот, кому эта тайна предназначалась, и кому так сложно об этом сказать.
- Я тебя люблю, - хрипло выдохнул шаман.
Он хотел закрыть глаза, чтобы не видеть, что отразится в глазах брата, но не смог. Получилось только опустить взгляд, и это стало ошибкой, потому что стоило в поле зрения попасться приоткрытым губам, на которых застыло дыхание, как внутри все перевернулось, и Йо, почти не отдавая себе отчета в своих действиях, резко подался вперед и впился в эти губы так жадно, словно к этому шел все эти года. Хао ответил не сразу, наслаждаясь этим отчаянием, а потом перетащил всю инициативу на себя, выбив из легких своего близнеца невнятный хрип.
Он раздвинул ноги Йо коленом, схватил его за ворот кофты и, не разрывая поцелуй, заставил сесть. Йо отстранился сам, сдул с лица прядь волос, поднял руки, помогая стянуть с себя ненужную одежду, и откинулся на скошенную траву, утягивая за собой брата.
- Внутри все горит, - как в бреду прошептал он, перебирая пальцами шелковые волосы брата.
Хао понимающе хмыкнул и снова коснулся отвечающих губ, забирая возможность говорить. Они целовались долго, до сбитого дыхания, по боли на губах, до внутреннего пожара, до первых, едва слышных стонов, которые заглушал треск сухой травы и гуляющий по прорехам сквозняк. Наконец, Хао отстранился, повел головой, чтобы длинные волосы волной перекатились с плеча на спину, и, положив руки на грудь своего близнеца, медленно повел ими вниз. Не отрывая взгляда, он смотрел, как гибкое тело Йо волной выгибается под его ладонями, как напрягается пресс, как протяжно выдохнула его вторая половинка, когда пальцы очертили треугольник мышц и прошли вниз, самому рвано набрать воздух в легкие, почувствовав возрастающее напряжение. Хао склонился, коснулся губами острой ключицы брата, начал идти вниз, желая почувствовать все то же самое языком. Не жалея шеи, Йо выгнулся еще сильнее от влажных прикосновений, вжался затылком в сухую траву. Ему отчетливо казалось, что он летит вверх к тем самым звездам, что так бесстыдно подглядывают в прорехи амбара.
- Что мы делаем?.. – вдруг рассмеялся младший Асакура, поняв, что брат снова навис над ним, чувственно укусив самый низ живота, а собственные руки шамана уже тянут конец пояса кимоно, чтобы оби свободно скользнуло с шелка вниз.
- Наконец-то мы хоть что-то делаем правильно, - усмехнулся Хао, вновь приникая к готовым к ответу губам.
Больше они не разговаривали, слова тут просто не помогут.
Йо с опасливым трепетом провел по гладкой груди брата прохладными пальцами, маленьким отрезком мозга даже жалея, что не знает какого это – касаться юношеского тела своего близнеца. Участок кожи, избавленный от одежды, тут же покрывался жадными поцелуями, и Хао, не стесняясь, смотрел в глаза Йо, даже когда медленно стянул с него бриджи и коснулся последним поцелуем острого колена, отбрасывая ткань в сторону.
Младший Асакура напрягся, когда Король Шаманов скользнул по напряженной плоти рукой, а затем накрыл ее ладонью, слабо надавливая, обхватывая кольцом пальцев, но немного расслабился, получив нежный, глубокий поцелуй. Он и не знал толком, как ответить на ласки брата, только выгибался и тихо стонал, даже не подозревая, что лучшего ответа и не придумаешь, хотя так хотелось ответить со всей несдержанностью и любовью. Йо пугливо сжался, почувствовав, как большой палец скользнул вниз, размазывая по бархатной коже прозрачную каплю, еще ниже, слабо надавил , пока вторая рука сильно нажала на плоский живот, запрещая выгнуться до хруста в позвоночнике.
Йо зашипел от слабой боли, схватился за предплечья своего брата, глубоко дыша. Внутри что-то подсказывало, что стоит расслабиться, в ушах тысячью колоколов бил голос брата, хотя он лишь томно вглядывался в любимое лицо, а в темных глазах, как когда-то давно, горит первобытное пламя. С каждой минутой, с каждым осторожным движением пальцев становилось все некомфортнее, в то время как Хао с ума сходил от того, как горячо внутри его младшего брата. Йо терпел, закусывая нижнюю губу, и удивленно распахнул глаза, вскрикнув, когда пальцы Короля Шаманов задели что-то внутри, вывернули реальность наизнанку, заставляя сбиться дыхание. Хао же на этом не остановился – наоборот, стал настойчивей, склонился ниже, прижав коленом ногу брата к полу, и шаман обвил его шею руками, чувствуя горячую плоть своего близнеца на собственном животе. Пальцы распаляли все сильнее, боль почти ушла, оставив только лёгкое чувство дискомфорта, и теперь этого казалось так мало, что Йо нетерпеливо заерзал, стараясь притянуть Хао ближе, почувствовать больше.
Новая боль пришла так неожиданно, что младший Асакура глухо закричал, безотчетно расцарапывая спину Хао ногтями. Король Шаманов тяжело дышал, замерев, как дикий кот – боялся сделать еще больнее, давал немного времени привыкнуть, хотя хотелось войти со всей силы, вжать в ароматное сено любимое тело, и больше не останавливаться. Йо же в голову пришла умная мысль – он постарался расслабиться, как сделал это раньше, и у него с трудом получилось, что позволило аники пройти дальше, немного отодвинуться, лечь удобнее, и новым толчком снова разнести по всему телу волну тока.
Имя Короля Шаманов сорвалось с пересохших губ вперемешку со стоном. Так дико, так необычно, так по-настоящему жарко ощущать брата в себе. Хао двигался медленно, слишком медленно, в то время как Йо почти привык к необычным ощущениям и уже мечтал о том, чтобы Хао сорвался с самоконтроля, поэтому сам подался вперед, закинув одну ногу на бедро своего близнеца. Для Хао это стало затвором – Йо глухо вскрикивал каждый раз, царапаясь и выгибаясь, когда брат входил глубоко, плавно, выгибаясь над молодым телом. Привычная улыбка Будды пропала с красивого лица Короля Шаманов, лишь приоткрытые губы ловили куски раскаленного воздуха, который тут же с хрипом вырывался из легких. Йо притянул к себе Хао, обняв его за пояс, коснулся губами бьющейся жилы на шее, скрадывая крик, который, казалось, ветер может разнести из этого амбара по всей степи.
С глухим рыком Хао закинул одну ногу отото себе на плечо, чтобы двигаться быстрее. Каждая жаркая волна, что накрывала с головой, стоило только войти как можно глубже, выбить очередной стон, вела за собой своеобразное сумасшествие. Внутри так горячо, так тесно, а сердце бьется как бешенное, и отрезвляет только боль на шее, потому что Йо бесконтрольно кусает чувствительную кожу, когда особенно хорошо. Рука шамана сама собой скользнула по плоскому животу, желая сжаться на твердой плоти, но Король Шаманов резко перехватил руки брата, сжал его пальцы в своих, запрещая. Йо жалобно застонал, вскрикнул от резкого рывка вверх – Хао заставил сесть к себе на колени, обхватил его бедра, помогая двигаться. Шаман лишь обнял аники за шею одной рукой, второй схватил за подбородок, рвано целуя родные губы, дыша чужим дыханием, не обращая никакого внимания на впившиеся в колени острые травинки.
Сжать в горячих объятиях крепко, до хруста костей, до оборванного крика, когда кто-то разрубил эту ночь помолам. Йо быстро задышал, получая такую возможность, обмяк в руках брата, утыкаясь лбом ему в плечо, улыбнулся, слыша тихие стоны, еще срывающиеся с губ Короля Шаманов. Хао, только выбившись из сил, позволяет себе расслабиться, мягко укладывает брата на скошенную траву, тянется за своим кимоно, ложится рядом, укрывая разгорячённые тела, обнимает отото, начиная покрывать его лицо и плечи быстрыми, влажными поцелуями. Йо извивается, пытаясь поймать губы своего близнеца, но в итоге расслабляется, просто наслаждаясь этими прикосновениями.
- Моя вторая половинка, - тихо шепчет Король Шаманов, прижимаясь губами к виску брата. – Возвращайся ко мне скорее, пожалуйста.
Йо закрыл глаза, сглотнув. В ушах отчетливо слышны гулкие удары сердца.
- Дай мне еще немного времени, - попросил он шепотом, прижимаясь крепче.
- Я дам тебе все, что ты захочешь.
Младший Асакура провел языком по сухим губам, полностью выравнивая дыхание, и немного повернул голову, чтобы увидеть небо.
- А Король Шаманов спит? – вдруг спросил Йо.
Не услышав ответа, он перевел взгляд и увидел мирное лицо Хао, который во сне еще больше напоминал бога. Может, он и не спал, но луна уже ушла на другую сторону неба, погружая амбар в кромешную тьму. Йо расслабился, сполз немного вниз, уткнулся лбом в плечо аники, слабыми губами пообещав, что совсем скоро для них наступит вечность, и больше он не заставил брата ждать.
Автор: CellBell
Бета: T9, Хао его побери.
Фендом: Shaman King
Размещение: Запрещено.
Дисклеймер: отказываюсь, моя тут только любовь.
Пейринг: Близнецы
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Жанр: Слэш (яой), PWP, Hurt/comfort
Предупреждения: твинцест, ООС, Секс с несовершеннолетними, мелкий дрыхнет в кадре
От автора: вдохновленная восемнадцатой главой, я решила, что они просто не могут пройти мимо того прекрасного трона и не поболтать о чувствах, если вы понимаете, о чем я
Завершен1 часть- И поговорить…
Йо положил оружие на землю и сел спиной к подлокотнику трона, облокачивась на него. По спине тут же пробежался холод, исходящий от камня – Хао словно сидел на льдине, но ему, наверное, плевать на это, а может он просто не чувствует морозца, ведь сам полон жара жизни. С другой стороны, этот холод приносил какую-то легкость молодому сотканному телу. Юный шаман прижался затылком к подлокотнику и немного улыбнулся.
- Теперь ты Король Шаманов. Ты рад? – негромко спросил Йо, меланхолично глядя на лежащего на земле Хану.
Тот медленно и глубоко дышал, и точно не услышит даже пушечного выстрела над головой. Люди такое состояние называют комой, но присутствующие здесь шаманы не волновались за его состояние, хотя могли так же сказать «Теперь все зависит от него».
- Конечно, - уверенно ответил Хао, глядя на затылок брата, словно опоясанный оранжевой лентой наушников.
- Это все, чего ты хотел?
- Да, - твердо произнес старший Асакура.
Йо улыбнулся, прикрывая карамельного цвета глаза. Хао этого не видел, но словно почувствовал, потому что почему-то тоже захотелось немного улыбнуться.
- Тогда я рад за тебя.
Хао протянул руку, по которой скользнула белая ткань к локтю, и длинным тонким пальцем погладил упругий край уха своего близнеца. Йо слабо дрогнул, будто совершенно не ожидал прикосновения к себе.
- Я скучаю.
- Уверен, я тоже, - ответил младший Асакура, поворачивая голову к брату.
Хао подпер щеку рукой, поставив локоть на камень трона, а Йо в который раз подумал, что у него очень тонкие руки. Тонкие-тонкие, совсем не мужские, но и женскими их не назовешь. Такие руки рисуют аристократам на старых картинах – белые, с узким запястьем, длинными пальцами и белыми, длинными ногтями. Хао, словно прочитав мысли своего близнеца, хотя он не мог сделать этого, ведь сейчас Йо сам сплошное воспоминание, хоть живое и чувствующее, царапнул ногтем мизинца свою щеку и уголок губ.
- Знаешь, что я понял, отото? – вдруг произнес он.
Йо издал какой-то вопросительный звук, поворачиваясь к Королю Шаманов полностью и складывая руки на подлокотник. Ему пришлось встать на колени и прижаться впалым животом к холодному камню.
- Что какой бы силой ты ни обладал, ты всего лишь человек, - тихо произнес Хао, разглядывая лицо брата. – Со всеми человеческими страстями. Только проблем у тебя все больше и больше.
- Но ты говорил, что счастлив.
- Сейчас счастлив.
Йо широко улыбнулся, прикрывая глаза, словно вот-вот впадет в сладкую дрему. Он повернул голову, чтобы прижаться щекой к покрытому мелкими трещинами камню, но наткнулся на удивительно горячую руку своего близнеца. Он не дернулся, не отстранился, а совершенно по-кошачьи потерся о гладкую кожу щекой и тихо рассмеялся, когда Хао почесал его по подбородку ногтями.
- Котенок, - утвердительно произнес Хао. Он всегда так думал.
- Ты же любишь кошек, - вспомнил маленький шаман.
- Люблю, - тихо выдохнул Король Шаманов, обводя острый подбородок Йо пальцем.
Хао повел рукой чуть вверх – по щеке, поддел прядь шоколадных волос, толкнул наушники, чтобы они упали на плечи, и убрал волосы за острое ухо отото. И мягко повел руку обратно, тыльной стороной гладя младшего братишку на щеке, а затем быстро коснулся кончика носа Йо, и тот встрепенулся, скашивая глаза в одну точку, словно палец Хао оставил там точку краски.
Король Шаманов усмехнулся, но Йо вдруг встал и отошел к Хане. По пути он расстегнул свой жилет, открывая плоский живот теплому тугому ветру. Он оттащил своего будущего сына к какому-то дереву, заметно напрягаясь, хотя Хана вряд ли весил намного больше, чем он сам, и, положив его там, скомкал свою одежду, делая что-то вроде подушки. Подумав еще секунду, он надел на мальчишку наушники и, достав плеер, включил его и положил на грудь Хане.
- Ты чего делаешь? – удивился старший Асакура.
- Ну, если он сможет услышать музыку, ему наедине с собой будет веселее, - улыбнулся младший.
- Он ничего не услышит.
- Зато проснется и сразу с музыкой! – оптимистично заявил Йо.
Он вернулся обратно и уже хотел было сесть в ноги к брату, но вдруг склонился к крепко обнял его за плечи, утыкаясь теплым носом куда-то за ухо повелителю огня. Хао удивленно моргнул пару раз и, подняв руку, положил ладонь на грудь своего близнеца, не отстраняя, а второй рукой обнял его за пояс и закрыл глаза. Так восхитительно было ощущать это тепло рядом – пульсирующее и родное, совершенно человеческое. Мозг постоянно повторял, что от человека здесь только воспоминания, но сердце все равно радостно стучало. Сейчас можно было позволить себе немного слабостей, и от понимания этого становилось как-то особенно легко.
- На самом деле я бы тебе никогда не позволил такой вольности, - беззлобно усмехнулся Король Шаманов.
- Но сейчас ты можешь позволить себе все, - легко произнес Йо. – Как и я. Ты же хотел поговорить.
Хао скользит рукой с груди брата по ребрам, обводит выступающие позвонки и надавливает на его поясницу, заставляя сесть себе на колени. Младший Асакура легко послушался, но рук с плеч Короля Шаманов не убрал, зато поднял взгляд и очень открыто и доверчиво посмотрел в пылающие темные глаза.
- Не могу найти слов, - почти виновато, но с такой лисьей, неправдоподобной виной, проговорил Хао.
- И не надо, - улыбается юный шаман и, немного склонившись, касается легким поцелуем, робким и не смелым, острого уголка губ старшего брата. Вдруг смеется. – Всегда мечтал это сделать.
- Зачем? – ровно спрашивает Хао, всем своим видом показывая, что ничуть не напряжен и не удивлен.
Но Йо почувствовал, как напряглась рука, обнимающая его за пояс.
- Есть вещи, которые нельзя сказать словами, - произнес Йо.
- И ты всегда хотел мне это сказать? – усмехнулся повелитель огня.
Йо не ответил. Он – сплошное воспоминание – острое, режущее, словно канцелярский нож бумагу, и чувственный, истинный, словно первый рассвет для человека. А у Хао было много вопросов за все те года, что они уже не виделись. Их встречи нельзя назвать теплыми – они быстрые, скомканные, как смятый лист бумаги, тлеющий в огне. Каждый человек эгоист: благодаря брату Хао смог понять, что та сила, которой он владел, просто ослепила его, но сейчас он мог позволить себе вернуться в прошлое, чтобы сделать одну огромную ошибку, при этом совершенно за нее не поплатиться.
- Нии-сан…
Сдавленный вздох, превращающийся в надломленный, еще не сорвавшийся хриплый полу-вопрос, полу-утверждение. Король Духов соткал Йо из собственных воспоминаний – все, до последнего белого шрама на косточке скулы, до последнего чувства. Хао скользит раскрытой ладонью по плоскому животу, приблизившись настолько, что сейчас их губы разделяет жалкие сотые миллиметра. Старший Асакура медлит, не понимая, почему до сих пор нет никакого сопротивления – лишь в приоткрытых карих глазах скользит какая-то испуганная радость, а губы опаляет прерывистое горячее дыхание.
- В чем дело? – все же спрашивает Хао, внимательно глядя на черные ресницы своего близнеца.
Вопрос звучит так легко, словно они не сидят совсем близко, а руки Короля Шаманов не касаются горячей кожи, покрытой шрамами-историей.
- Слишком близко, - негромко отвечает Йо, боясь дышать.
- Тебе нравится, - утвердительно произнёс старший Асакура, хотя не мог быть в этом уверен. Сделал вывод только из того, что Йо до сих пор сидит, вцепившись в его плечи пальцами.
Судорожно вдохнув, Йо вдруг немного склоняется и обнимает своего близнеца, прижавшись щекой к его виску. Он рад, почти счастлив, и хотя раньше он никогда не скрывал улыбку, какой бы она ни была, сейчас ему почему-то не хочется, что бы аники видел ее – блаженную, почти сумасшедшую, а на уголках губ играет боль.
- Тебе нравится? – все же спрашивает Хао, поведя головой немного вверх и назад, чтобы его щека скользнула по щеке младшего Асакуры, а уголки губ всего на десятую долю секунды соприкоснулись.
Он прижал брата ближе к себе и даже удивленно почувствовал, как Йо сжал в пальцах белый плащ Короля Шаманов.
- Все еще не носишь ничего, кроме этого? – вдруг говорит молодой шаман.
- А зачем?
- Я просто спросил!
Хао усмехнулся и, не закрывая глаз, коснулся легким поцелуем искусанных братских губ. Йо успел ответить и даже немного подался вперед, когда повелитель огня почти сразу отстранился. Хао удивлен, но никак не показывает этого, просто прислушивается.
- Можно попросить тебя об очень странной просьбе? – спрашивает Хао, на удивление быстро привыкнув к такой неожиданной близости.
- Можно, - легко соглашается Йо. Как всегда.
- Я тебя сейчас поцелую, а ты мне ответишь, - проговорил Король Шаманов, давая понять, что поцелует он в любом случае, но не хотелось бы кусать губы брата, чтобы добиться ответа.
Йо молчит не меньше минуты – тяжело и тихо, словно уснул. Но повелитель огня терпеливо ждет, ведь у них тут очень много времени впереди, но почему-то поворачивает голову и касается губами острого подбородка отото, как будто напоминая, что он ждет ответа.
- Мне уговорить тебя?
Младший Асакура вздрагивает и опускает взгляд на брата – он сидит у него на коленях и сейчас немного выше, а в этом взгляде стыд мешается и радостью.
- Нет, Хао, у тебя плохо с такими навыками. Заставь, - вдруг улыбается он.
Хао бьет этот взгляд куда-то очень глубоко, и по телу начинают крутиться горячие тугие узлы. Он уже даже продумал весь последующий диалог, где ему придется объяснять Йо зачем и почему, но его милый младший брат, который с виду кажется простым дурачком, как всегда увидел намного больше, и теперь Хао видел это в нем, так же как всегда глядя на его лицо, видит свое.
Хао не хочет заставлять, но когда касается своими губами губ брата и сразу чувствует смелый, но недоверчивый ответ, сам глубоко вдыхает. В мозгу что-то щелкает, то, что можно назвать внутренним пропуском, словно мигает яркий желтый цвет за секунду до того, как дать зелёный старт, и сильные тонкие руки прижимают к себе еще крепче, а острые зубы слабо кусают нижнюю губу, призывая открыть рот. Йо вдруг тихо смеется, и смех этот мурлычущий, урчащий, довольный, отвечает, несмело скользя раскрытыми ладонями по плечам и шее старшего брата, а затем запускает пальцы в безумно длинные волосы, и, дрогнув, выдыхает последний смех, чувствуя, насколько они мягкие. И как становится жаден сперва недоверчивый поцелуй Короля Шаманов.
Йо не сопротивляется поцелую, наоборот – отчаянно отвечает, и даже не делает ни единого жеста к сопротивлению, когда пальцы повелителя огня игриво перебираются по его позвоночнику к бедру, сжимают тонкую ногу почти до боли.
Хриплый, надломленный выдох и тихое «Сделай», тающее на чужих губах. Хао не только думает, но и понимает, что ему можно переступить черту дозволенного, поэтому отбрасывает ненужные мысли, которые и так достаточно сложно собрать во что-то вразумительное. Йо к тому же выпускает из пальцев его волосы и пытается найти шнурок или петлю, которая завязывает белую ткань на шее брата, но, так и не найдя ее, немного отстраняется и ныряет руками под ткань, чтобы убрать ее с груди.
- Тебя невозможно почувствовать под этими тряпками, - шепчет он.
- Черт побери, - шипит Хао и, сорвав с себя извечный плащ, жадно припадает губами к чужим губам.
Лихорадочный и нетерпеливый поцелуй заставляет Йо царапать гладкую грудь неровными ногтями. У него не так много опыта в этом, но он уверен, что так может целоваться только Хао, ведь в его поцелуях весь он – все его пламя, нетерпеливое, обжигающее, заставляющее вспыхивать стоны сквозь глухое рычание. В Хао столько любви, любви обжигающей и страстной, что мгновенно топит в этом калейдоскопе, заставляя забывать как дышать – Йо и раньше ее чувствовал, но совсем иначе: во взглядах и редких, порывистых прикосновениях, которые сам выбивал с таким трудом. В нем же сосредоточена вся нежность и ласка, с которой он отвечает на каждое движение губ, и молодой шаман уверен, что его радостной и легкой любви хватит на них обоих.
Хао сжимает его бедро сильнее, и Йо, без слов поняв, что хочет сделать его старший брат, с трудом упирается одним коленом в каменное сиденье и перекидывает ногу через колени своего близнеца, чтобы сесть удобнее, ближе. Тихо вскрикивает, не разрывая глубокий поцелуй – бедра толкаются в бедра, и от этого движения от груди до живота вьются огненные ленты, словно их трепет сильный холодный ветер. Имя Короля Шаманов срывается с обожженных губ, которые тут же приоткрываются для вдоха, и карие, похожие на два шоколадных медальона, глаза распахиваются, встречая взглядом покрытую трещинами спинку каменного трона, когда длинные когти царапают самый низ впалого, твердого живота.
Младший Асакура прижимается яростно, почти ревностно, словно боится, но дыхание сбивается, когда чужой язык чертит по тонкой шее влажную дорожку и замирает на колотящемся пульсе, а пальцы уже скользнули под ремень и еще ближе прижали к себе. Снова имя, снова тихий стон, просто потому что Йо хоть и умеет все держать в себе, но сейчас не видит в этом совершенно никакой необходимости.
Хао удивлен. Нет, не то, чтобы очень, но это очень странное чувство – будто спишь. Безыскусные, робкие, но от этого лишь нежные и чувственные ласки Йо уводили за собой на другую сторону реальности. По торсу скользили разгоряченные ладони, тела прижимались друг к другу все крепче, мягкие, до безобразия мягкие поцелуи, которыми молодой шаман покрывал плечи и шею повелителя огня, сводили с ума и заставляли гореть в собственном огне.
- Мне нужно еще, - вкрадчиво прошептал Хао на ухо своему брату, когда тот с судорожным выдохом в последний раз коснулся пульсирующей жилы на шее.
- Так сделай.
- Не страшно?
- Страшно. Но сделай.
Тихий вскрик, превращающийся в стон на выдохе. Быть так близко – это безумие, настоящее сумасшествие, которое сейчас устраивало близнецов более чем. К черту одежду, к черту заминки и приличие, именно этого сейчас не нужно. Не скрывая удовольствие, Хао смотрит на раскрасневшееся лицо младшего брата, когда сам скользит рукой там, где уже созрело что-то запретное. Отвечает, извивается, вскрикивает, значит, чувствует. Йо пытается дотянуться губами до его губ, чтобы скрыть собственное смущение, потому то остальное скрыть уже невозможно, но Хао не дает – ему приносит настоящее удовольствие наблюдать, как с покрасневших губ срывается дыхание, как жмурятся карие глаза, когда особенно приятно, как вперемешку со вздохами выходит его собственное имя – округлое, мягкое, произнесенное с такой любовью, с которой может только Йо.
- Хао!..
Почему-то это хочется сделать грубо. Даже эти пьяные карие глаза почти умоляют своим взглядом об этом. Эти минуты, когда им удалось быть так близко, хоть и простым воспоминанием, сводят с ума, на живую разрезая сознание, словно топор сухое бревно – с таким же звонким и сочно-ломающимся звуком.
Страшно. Страшно сделать больно. Любой вскрик заставляет остановиться, чтобы убедиться, что нет боли. Пожалуйста, только не она, ведь ее более чем достаточно.
- Сильнее…
Тихий выдох, срывающийся на крик, как золотые монеты на камень. Теплые руки, скользящие по груди на шею, сжали ее в своих объятьях, притянули к себе, желая оказаться еще ближе. Этот умоляющий голос.
- Ведь я наполовину ты.
Хао вспоминает эти слова, словно давно забытые, но очень и очень важные. Ведь они – две половинки. Как медальоны, соединяющиеся прикосновением крепко накрепко.
- Сильнее, пожалуйста…
Вкус у кожи на шее соленый, но это совершенно не страшно. От звонких, приглушенных ладонью криков бьет в самое сердце, а внизу живота огненные плети скручиваются в тугой комок, чтобы после словно змеи расползтись по всему телу. Шелест грубой ткани плаща, в которую Йо упирается коленями, уже не ясно чье дыхание – потому что либо они кричат и дышат вместе, либо один из них боится дышать, быстрые, резкие, какие-то лихорадочные движения, словно все это может закончиться в одну секунду.
Огонь – символ очищения.
Но никто из них не чувствует греха, когда горит в нем заживо.
Йо держится крепко, цепляется, словно может сорваться вглубь, кусает собственные губы, а по щекам текут две мокрые дорожки – боли уже давно нет, ее почти и не было, но все чувства из которых он соткан сейчас обострены до предела, и это действительно сводит с ума. Он уверен, что рехнется. Уверен, что умрет. Его это не пугает, наоборот, если бы он вообще мог выбирать, как это случится, то только так. Эта жажда, с которой сжигает его Король Шаманов – так и только так. Слабая просьба:
- Поцелуй меня…
И губы целуют, когда кричать уже нельзя. Жадно и ласково, как могут только люди, которых покинули последние силы – на рывке, на последнем обрывке сознания. Одни руки путаются в черных волосах, другие обводят пальцами косточки бедер и напряженные мышцы плоского живота. Хочется выгнуться до хруста, до судорог в спине, но Хао держит крепко. Ему больше некогда удивляться и думать, он превратился в стихию, которой управляет. Настойчивые поцелуи, ласки, укусы, толчки, пронзающие на всю длину. Беспощадный огонь, сжигающий тело дотла, которое не остынет потом еще долго.
- Ты знаешь, - вдруг выдыхает Йо, хотя говорить слишком сложно, каждый слог срывается на стон. – Хао, я всегда…
- Тоже, только заткнись…
Он уже понял, но сейчас ему хочется слышать другое.
- Еще немного, пожалуйста…
С радостью.
С такой радостью стучит освободившееся сердце. В котором живет любовь.
2 часть- Хорошая киса… - улыбаясь, пробормотал Хао.
Взяв в пальцы веточку пшеницы, Король Шаманов немного поднял руку. Каждый раз, когда маленький, несмышленый котенок подпрыгивал, чтобы ухватиться лапками за импровизированную игрушку, Хао щурился от умиления. Все же кошки – самые лучшие на свете существа: красивые, милые, умные, теплые. А котята вообще край блаженства, даже смотреть на них одно удовольствие.
Котенок в очередной раз подпрыгнул, но Асакура поднял руку выше, поэтому пушистая мелочь, так и не коснувшись колоска, упала на сено и перекувыркнулась. Хао засмеялся, заваливаясь на бок. Только сейчас он обнаружил, что на этом старом сеновале вокруг него собрались уже все кошки и их котята, которых люди сами сюда принесли, чтобы они охотились на мышей. Впрочем, ферма была не так далеко отсюда, минутах в пяти ходьбы, но старый амбар и ветряная мельница, что сейчас могла только крутить лопасти, но не в силах сделать даже грамма муки, до сих пор служили складом для урожая. Сейчас же такового не было, лишь желтая трава с колосьями – и пахнет лугом и скошенной травой.
Хао продолжал играть с котенком, наблюдая за другими тремя, что сели неподалеку и принялись огромными глазами следить за скачущей туда-сюда игрушкой. Периодически котята мяли лапками сено и привставали, словно вот-вот присоединяться к игре, но в итоге оставались на месте, и лишь дергали усиками. Милейшие создания. Король Шаманов уже даже позабыл, что тут делает, пока не услышал знакомый голос, ноющий что-то о том, что пора бы прилечь и выспаться. Кинув колосок котенку, Хао поднялся и подошел к высоким амбарным дверям, что были приоткрыты и пропускали в помещение свет закатного солнца.
- …Даже вспоминать не хочется, - беззаботно отмахнулся Йо, даже не заметив, как брат появился сзади. Младший Асакура вообще шел с закрытыми глазами, придерживая сумку на плече, чтобы не свалилась, мудро рассудив, что в чистом поле, где есть только мельница и ферма, наткнуться на что-то очень сложно.
- А я бы на твоем месте задумалась, - настаивала Анна, глядя куда-то на горизонт.
Видимо, они уже давно об этом спорят, поэтому Хао, зависнув в воздухе так, чтобы быть не ниже двух взрослых людей, внимательно слушал, пытаясь понять тему разговора.
- Ты всегда так говорила, - зевнул Йо.
- И не устану это повторять. Я редко разговариваю с тобой об этом, но, по-моему, это глупо.
- Скорее безнадежно, - вздохнул шаман. – Но что-то же мы смогли сделать.
- Этого все равно мало. По крайней мере, для твоего высокомерного брата.
- Эй! – Йо взмахнул рукой. – Это его забота.
- Это его дурость.
- Страх.
- И наша головная боль.
Хао, до сих пор молчавший и лишь переводящий взгляд с одного собеседника на другого, подал голос:
- А тебя вообще никто не просил за ним таскаться.
Йо заорал, отскакивая, а Анна по старой привычке уже замахнулась, но ладонь ударила лишь воздух, в то время как Король Шаманов спокойно наблюдал за ней из-за плеча брата.
- Некоторые люди даже с годами не меняются, - сделал вывод он.
- Что ты тут делаешь? – строго спросила Анна, словно ребенка, которого обнаружила там, куда ему строго-настрого запрещено ходить.
- Я Король Шаманов, - поднял одну бровь вверх Хао. – У меня нет понятия «здесь». Я везде.
- Рады видеть, - улыбнулся Йо.
Вообще-то хотелось, как минимум, прижать старшего брата к груди, ведь разлука была очень долгой, но Хао же опять начнет орать, что он никакой не «нии-сан» и вообще «отцепись от меня!».
- Говори за себя, - буркнула Анна, направляясь дальше к ферме. Она секунду помолчала, а потом открыла рот, изменившись в лице, но Хао ее перебил:
- С твоим оболтусом все в порядке, он жив, что удивительно при его-то характере, - и не будем вдаваться в подробности. Образно он жив, даже здоров, так что чем меньше Анна знает, тем меньше крика будет.
- Это хорошо, - вместо Анны улыбнулся Йо, глядя на брата. – Ты был неподалеку?
Хао, забыв о том, что самое время напомнить отото о своем положении, покачал головой.
- Я здесь целенаправленно. Мне надо поговорить с тобой.
Младший Асакура даже остановился, удивленно распахнув глаза.
- Что-то случилось? – настороженно спросил он. – Хао, дай мне еще время…
- Не об этом, - прервал Король Шаманов, взмахнув рукой. Широкие рукава алого кимоно взметнулись в воздух. – Времени у тебя еще предостаточно, мне пока торопиться некуда.
- Тогда в чем дело? – более расслабленно поинтересовался Йо.
Он остановился, почувствовав, как Хао мягко, но крепко обхватил его запястье пальцами. Анна, слушавшая диалог, тоже обернулась.
- Иди туда, Йо позже подойдет, - почти приказал Король Шаманов, кивнув в сторону фермы.
Киояма пожала плечами и последовала к дому, из трубы которого валил серый дым. Ей хотелось спать, а не спорить, уж очень долго они идут, а рядом с Хао Йо точно ничего не грозит, будь то дух или ядерная бомба.
- Я рад тебя видеть, - улыбнулся младший Асакура, следуя за братом, который молча направился в сторону мельницы.
- И я тебя, - почти равнодушно проговорил Хао. – Давно идете?
- Три дня.
- Понятно.
Король Шаманов первым проник в сумрачный амбар. Йо зашел следом и остановился, глубоко вдыхая приятный свежий запах, но невольно громко и с чувством чихнул, распугав притаившихся в сене котят.
- Так что случилось? – с беспокойством спросил младший Асакура, почесав нос.
Он кинул сумку на пол и с размаху рухнул в густое сено, да сразу перекатился на бок. Хао опустился рядом, слабо улыбнувшись.
- Если ты устал, поспи, разговор долгий.
Йо несколько секунд смотрел в лицо своему брату, прежде чем улыбнулся и закрыл глаза. Улыбка Хао его успокоила, словно бояться нечего, да и рядом с ним очень спокойно, поэтому шаман не стал себя накручивать и последовал совету. Вечерело, солнце медленно, но верно, опускалось за горизонт, и если Хао сказал, что есть время поспать – глупо терять такую возможность.
Подтянув ноги поближе к груди, Йо сложил руки под голову и расслабился, немного проваливаясь в мягкое сено. Мерное гудение бесконечного поля, простирающегося за стенами амбара, скрип ветряной мельницы, лениво крутящей свои огромные лопасти, тихий шорох котят и писк мышей вкупе с пониманием, что самый родной человек рядом, быстро унесли Асакуру из реальности в глубокий сон.
Хао протянул руку и, убрав длинную прядь волос брата с его лица, лег рядом в точно такую же позу, но ни разу, пока небо окончательно не стемнело, не отвел взгляда от уже взрослого лица отото. Кажется, совсем не изменился, но скулы потеряли детскую округлость, лицо немного вытянулось, руки изменились – крепкие, но узкие запястья, и длинные пальцы, которые наверняка сейчас уверенней сжимали бы оружие. Хао, разглядывая братишку, даже не заметил, как наступила ночь, пока в прореху потолка не ударил белый свет полной луны, освещая шоколадные волосы и изящный изгиб худого плеча младшего Асакуры.
Король Шаманов мягко, словно боясь разбудить, коснулся рукой раскрытой ладони Йо, медленно переплетая их пальцы. Шаман, слабо улыбнувшись, сжал руку аники.
- Проснулся? – шепотом спросил Хао, наблюдая, как вздрагивает нитка пушистых ресниц брата.
- Вечность бы здесь спал, - так же тихо ответил Йо, один раз проведя большим пальцем по тыльной стороне ладони Короля Шаманов. – Так хорошо… Но у тебя, наверное, не так много времени.
- Лишнего нет, - улыбнулся Хао.
- О чем ты хотел поговорить?
- О тебе.
Йо, наконец, открыл глаза, и в полумраке спящего амбара его шоколадные глаза казались черными, но широкие зрачки тут же поймали лунный свет.
- Обо мне? – переспросил он, совсем по-детски нахмурив нос.
Хао задумчиво закусил губу. Как понять, изменилось ли что-то за столько лет, не задавая при этом прямого вопроса?
- Да, - протянул Король Шаманов. – Есть вопрос, который мучает меня очень долго.
- Так забавно, - вдруг улыбнулся Йо. Он начал говорить одновременно с братом, поэтому последние слова бывшего повелителя огня утонули в этой улыбке.
- Что забавно? – не понял Хао.
- Смотреть на тебя. Ты совсем не изменился.
- Нравится?
- Очень.
Хао усмехнулся, прикрыв глаза.
- А если изменюсь? Если бы я вырос так же, как и ты?
- Если честно, не представляю себе этого, - рассмеялся шаман.
Он резко выдохнул, немного выгнулся в спине, когда Хао быстро подался вперед, заваливая его в сено, а острые колоски впились в белую рубашку. Йо удивленно распахнул глаза, смотря на старшего брата, что навис над ним, но в одно мгновение между ними снова убрались любые различия, словно четырнадцать лет назад. Младший Асакура протянул руку и коснулся пальцами гладкой щеки Короля Шаманов, пока тот внимательно вглядывался в лицо отото.
- Так как? – поинтересовался Хао.
Йо довел пальцы до острого подбородка и немного поднял их вверх, остановился под нижней губой, моргнул пару раз, приходя в себя. Пожалуй, это прекрасный ответ на вопрос, но Королю Шаманов хотелось услышать слова.
- Это похоже на нарциссизм… - по-доброму усмехнулся Йо.
- Уверен? – чуть ниже склонился Хао, не без удовольствия отмечая, как его брат сильнее вжался в сено явно не от желания отстраниться.
- Нет, - тихо, но четко прозвучал ответ.
Хао улыбнулся своей извечной улыбкой – в ней все их различие, и она всегда непременно заставляла легкие Йо скручиваться в трубочку, а сердце прыгать с бешеной скоростью. Он уже почти забыл это ощущение. Но Король Шаманов, опираясь на одну руку возле головы своего близнеца, провел указательным пальцем от виска отото к его губам и, зачем-то набрав в легкие побольше воздуха, коснулся мягким, почти невесомым поцелуем вечно покусанных губ. Одно дело любить воспоминания, другое дело понимать, что перед тобой живой человек, родной человек, ощущать грудью его сердцебиение, услышать, как стихло его дыхание и, наконец, почувствовать несмелый, но уверенный ответ. Короткий, рваный поцелуй. Еще один и еще, с каждым разом чуть настойчивей. Хао дрогнул, словно руки отказались держать, и немного отстранился, приоткрыв глаза. Йо медленно, но глубоко дышал, глядя на аники широко распахнутыми глазами.
- Как ты узнал? – тихо произнес он.
Хао усмехнулся. Вот этого ему знать совершенно не обязательно.
- Ты же моя половинка, - с едва слышимой хрипотцой ответил Король Шаманов.
Он снова склонился, обхватил губами нижнюю губу брата, мягко опускаясь ему на грудь. Йо на миг замер, чувствуя на себе эту тяжесть, такую неожиданную, теплую, почти горячую, снова ответил на поцелуй, начиная верить, что это просто прекрасный сон. Ведь Хао не может быть здесь, не может быть таким ощутимо тяжелым, не может так поступить… Младший Асакура как-то нерешительно поднял руки, коснулся пальцами лица своего близнеца, скользнул ими в длинные волосы, наконец, чувствуя, насколько они мягкие, и приоткрыл рот, в который тут же медленно скользнул чужой язык.
Шаман сжался, слабо царапая шею брата, отвечая на каждое медленное движение языка и губ. Так медленно, так изматывающе, словно эта ночь бесконечна. Хао невольно сжал ноги на боках отото, чувствуя, как от его пальцев по спине бегут мурашки, а затем тело накрывает короткой жаркой волной. Катастрофически срочно необходимо сделать большой глоток воздуха, поэтому Король Шаманов разрывает поцелуй, ощутимо укусив любимые губы напоследок.
- Почему я никогда не слышал этого в твоих мыслях? – с какой-то обреченностью спросил Хао, водя кончиком носа по румянцу на щеке своего близнеца.
Йо сглотнул и сделал вдох, неверяще глядя на рваный потолок, в дыры которого заглядывали яркие точки звезд.
- Это не в голове живет, - наконец, тихо произнес он. – А в сердце.
- И ты ни разу об этом не подумал? – усмехнулся старший Асакура, шумно выдохнув в висок братишки, когда тот слабо выгнулся, то ли стараясь лечь удобнее, то ли прижаться крепче.
- Напротив, я думал об этом постоянно.
- Скажи.
- Хао… - неуверенно попытался возразить Йо.
- Скажи, - немного повысил голос Хао. – Мне нужно это.
Йо весь напрягся, прямо смотря в темные глаза своего близнеца. В груди уже давно пекло от несказанных слов, но младший Асакура никогда не думал, что сможет их произнесли вслух. Образ брата, врезывавшийся в память, его неясный запах, потому что такой близости никогда не было, глубокий голос – все это Йо носил в себе бережно, охраняя, уверенный, что это навсегда будет его тайной. Но тайны в миг не стало, при этом узнал ее тот, кому эта тайна предназначалась, и кому так сложно об этом сказать.
- Я тебя люблю, - хрипло выдохнул шаман.
Он хотел закрыть глаза, чтобы не видеть, что отразится в глазах брата, но не смог. Получилось только опустить взгляд, и это стало ошибкой, потому что стоило в поле зрения попасться приоткрытым губам, на которых застыло дыхание, как внутри все перевернулось, и Йо, почти не отдавая себе отчета в своих действиях, резко подался вперед и впился в эти губы так жадно, словно к этому шел все эти года. Хао ответил не сразу, наслаждаясь этим отчаянием, а потом перетащил всю инициативу на себя, выбив из легких своего близнеца невнятный хрип.
Он раздвинул ноги Йо коленом, схватил его за ворот кофты и, не разрывая поцелуй, заставил сесть. Йо отстранился сам, сдул с лица прядь волос, поднял руки, помогая стянуть с себя ненужную одежду, и откинулся на скошенную траву, утягивая за собой брата.
- Внутри все горит, - как в бреду прошептал он, перебирая пальцами шелковые волосы брата.
Хао понимающе хмыкнул и снова коснулся отвечающих губ, забирая возможность говорить. Они целовались долго, до сбитого дыхания, по боли на губах, до внутреннего пожара, до первых, едва слышных стонов, которые заглушал треск сухой травы и гуляющий по прорехам сквозняк. Наконец, Хао отстранился, повел головой, чтобы длинные волосы волной перекатились с плеча на спину, и, положив руки на грудь своего близнеца, медленно повел ими вниз. Не отрывая взгляда, он смотрел, как гибкое тело Йо волной выгибается под его ладонями, как напрягается пресс, как протяжно выдохнула его вторая половинка, когда пальцы очертили треугольник мышц и прошли вниз, самому рвано набрать воздух в легкие, почувствовав возрастающее напряжение. Хао склонился, коснулся губами острой ключицы брата, начал идти вниз, желая почувствовать все то же самое языком. Не жалея шеи, Йо выгнулся еще сильнее от влажных прикосновений, вжался затылком в сухую траву. Ему отчетливо казалось, что он летит вверх к тем самым звездам, что так бесстыдно подглядывают в прорехи амбара.
- Что мы делаем?.. – вдруг рассмеялся младший Асакура, поняв, что брат снова навис над ним, чувственно укусив самый низ живота, а собственные руки шамана уже тянут конец пояса кимоно, чтобы оби свободно скользнуло с шелка вниз.
- Наконец-то мы хоть что-то делаем правильно, - усмехнулся Хао, вновь приникая к готовым к ответу губам.
Больше они не разговаривали, слова тут просто не помогут.
Йо с опасливым трепетом провел по гладкой груди брата прохладными пальцами, маленьким отрезком мозга даже жалея, что не знает какого это – касаться юношеского тела своего близнеца. Участок кожи, избавленный от одежды, тут же покрывался жадными поцелуями, и Хао, не стесняясь, смотрел в глаза Йо, даже когда медленно стянул с него бриджи и коснулся последним поцелуем острого колена, отбрасывая ткань в сторону.
Младший Асакура напрягся, когда Король Шаманов скользнул по напряженной плоти рукой, а затем накрыл ее ладонью, слабо надавливая, обхватывая кольцом пальцев, но немного расслабился, получив нежный, глубокий поцелуй. Он и не знал толком, как ответить на ласки брата, только выгибался и тихо стонал, даже не подозревая, что лучшего ответа и не придумаешь, хотя так хотелось ответить со всей несдержанностью и любовью. Йо пугливо сжался, почувствовав, как большой палец скользнул вниз, размазывая по бархатной коже прозрачную каплю, еще ниже, слабо надавил , пока вторая рука сильно нажала на плоский живот, запрещая выгнуться до хруста в позвоночнике.
Йо зашипел от слабой боли, схватился за предплечья своего брата, глубоко дыша. Внутри что-то подсказывало, что стоит расслабиться, в ушах тысячью колоколов бил голос брата, хотя он лишь томно вглядывался в любимое лицо, а в темных глазах, как когда-то давно, горит первобытное пламя. С каждой минутой, с каждым осторожным движением пальцев становилось все некомфортнее, в то время как Хао с ума сходил от того, как горячо внутри его младшего брата. Йо терпел, закусывая нижнюю губу, и удивленно распахнул глаза, вскрикнув, когда пальцы Короля Шаманов задели что-то внутри, вывернули реальность наизнанку, заставляя сбиться дыхание. Хао же на этом не остановился – наоборот, стал настойчивей, склонился ниже, прижав коленом ногу брата к полу, и шаман обвил его шею руками, чувствуя горячую плоть своего близнеца на собственном животе. Пальцы распаляли все сильнее, боль почти ушла, оставив только лёгкое чувство дискомфорта, и теперь этого казалось так мало, что Йо нетерпеливо заерзал, стараясь притянуть Хао ближе, почувствовать больше.
Новая боль пришла так неожиданно, что младший Асакура глухо закричал, безотчетно расцарапывая спину Хао ногтями. Король Шаманов тяжело дышал, замерев, как дикий кот – боялся сделать еще больнее, давал немного времени привыкнуть, хотя хотелось войти со всей силы, вжать в ароматное сено любимое тело, и больше не останавливаться. Йо же в голову пришла умная мысль – он постарался расслабиться, как сделал это раньше, и у него с трудом получилось, что позволило аники пройти дальше, немного отодвинуться, лечь удобнее, и новым толчком снова разнести по всему телу волну тока.
Имя Короля Шаманов сорвалось с пересохших губ вперемешку со стоном. Так дико, так необычно, так по-настоящему жарко ощущать брата в себе. Хао двигался медленно, слишком медленно, в то время как Йо почти привык к необычным ощущениям и уже мечтал о том, чтобы Хао сорвался с самоконтроля, поэтому сам подался вперед, закинув одну ногу на бедро своего близнеца. Для Хао это стало затвором – Йо глухо вскрикивал каждый раз, царапаясь и выгибаясь, когда брат входил глубоко, плавно, выгибаясь над молодым телом. Привычная улыбка Будды пропала с красивого лица Короля Шаманов, лишь приоткрытые губы ловили куски раскаленного воздуха, который тут же с хрипом вырывался из легких. Йо притянул к себе Хао, обняв его за пояс, коснулся губами бьющейся жилы на шее, скрадывая крик, который, казалось, ветер может разнести из этого амбара по всей степи.
С глухим рыком Хао закинул одну ногу отото себе на плечо, чтобы двигаться быстрее. Каждая жаркая волна, что накрывала с головой, стоило только войти как можно глубже, выбить очередной стон, вела за собой своеобразное сумасшествие. Внутри так горячо, так тесно, а сердце бьется как бешенное, и отрезвляет только боль на шее, потому что Йо бесконтрольно кусает чувствительную кожу, когда особенно хорошо. Рука шамана сама собой скользнула по плоскому животу, желая сжаться на твердой плоти, но Король Шаманов резко перехватил руки брата, сжал его пальцы в своих, запрещая. Йо жалобно застонал, вскрикнул от резкого рывка вверх – Хао заставил сесть к себе на колени, обхватил его бедра, помогая двигаться. Шаман лишь обнял аники за шею одной рукой, второй схватил за подбородок, рвано целуя родные губы, дыша чужим дыханием, не обращая никакого внимания на впившиеся в колени острые травинки.
Сжать в горячих объятиях крепко, до хруста костей, до оборванного крика, когда кто-то разрубил эту ночь помолам. Йо быстро задышал, получая такую возможность, обмяк в руках брата, утыкаясь лбом ему в плечо, улыбнулся, слыша тихие стоны, еще срывающиеся с губ Короля Шаманов. Хао, только выбившись из сил, позволяет себе расслабиться, мягко укладывает брата на скошенную траву, тянется за своим кимоно, ложится рядом, укрывая разгорячённые тела, обнимает отото, начиная покрывать его лицо и плечи быстрыми, влажными поцелуями. Йо извивается, пытаясь поймать губы своего близнеца, но в итоге расслабляется, просто наслаждаясь этими прикосновениями.
- Моя вторая половинка, - тихо шепчет Король Шаманов, прижимаясь губами к виску брата. – Возвращайся ко мне скорее, пожалуйста.
Йо закрыл глаза, сглотнув. В ушах отчетливо слышны гулкие удары сердца.
- Дай мне еще немного времени, - попросил он шепотом, прижимаясь крепче.
- Я дам тебе все, что ты захочешь.
Младший Асакура провел языком по сухим губам, полностью выравнивая дыхание, и немного повернул голову, чтобы увидеть небо.
- А Король Шаманов спит? – вдруг спросил Йо.
Не услышав ответа, он перевел взгляд и увидел мирное лицо Хао, который во сне еще больше напоминал бога. Может, он и не спал, но луна уже ушла на другую сторону неба, погружая амбар в кромешную тьму. Йо расслабился, сполз немного вниз, уткнулся лбом в плечо аники, слабыми губами пообещав, что совсем скоро для них наступит вечность, и больше он не заставил брата ждать.
@темы: фанфики, Shaman King, Хао/Йо
-
-
04.11.2013 в 11:03Автору спасибо за пост историю